Просёлочные дороги [Окольные дороги] - Иоанна Хмелевская

— Они просто-напросто вышвырнули меня оттуда, — спокойно ответил Марек. — Вежливо, но решительно потребовали, чтобы я покинул их территорию, так что на поиски у меня была всего одна ночь. Ссылались на наследников, так я понял теперь. Тогда не понял, они как-то туманно упоминали каких-то сутяг, которые и Марыську могут погнать с принадлежащей им усадьбы, если на ней будут сшиваться посторонние, вроде меня. Теперь я понял, в чем дело.

Итак, появилась новая информация к размышлению, требовалось её обдумать как следует.

Мы напряжённо думали, потом я обратилась к Тересе:

— Ну и что скажешь? Как по-твоему, что теперь будем делать?

Тереса хмуро взглянула на меня, потом па Марека, потом на тётю Ядю и наконец ответила:

— Не знаю! Если бы не Джордж и Вивьен, я бы, скорее всего, вообще не вмешивалась в это дело. Пусть её накажет Господь Бог, а я отступлюсь. Но вот Джордж и Вивьен…

Мамуля не выдержала:

— Скажите же наконец, что это все значит? Нервируете меня, а толком никто не разъяснит. Я требую объяснений!

Поскольку никто не торопился разъяснять, пришлось это сделать мне.

— Панна Эдита выкинула номер… Нет, не только тогда, во время войны, я имею в виду не внебрачного отпрыска. Из всего, что мы тут узнали, можно сделать вывод: после войны она махнула в Канаду и там вышла замуж за миллионера Тома Уолтерса, оставив на родине законного мужа Доробека и адаптированного им её ребёнка от этого…

— Войдарского, — подсказала тётя Ядя.

— …оставив на родине законного супруга и подкинутого ему незаконного младенца Войдарского. А теперь её цель — унаследовать миллионы Тома Уолтерса, захапать их целиком, ничего не оставив детям упомянутого миллионера от первого брака. Законным детям, надеюсь?

— Законным! — мрачно подтвердила Тереса.

— Запутаться можно во всех этих браках и детях! — вздохнула Лилька, а я продолжала:

— И теперь она панически боится, что Тереса наябедничает миллионеру о её небезупречном прошлом, а это может повлиять на завещание старика. Как-никак, она бигамистка. Интересно, почему не могла развестись с Доробеком?

Забывшись, Тереса выпалила:

— Потому что торопилась!

— Ну, рассказывай же! — насели мы на неё, и Тересе пришлось выложить то, что она собиралась от нас утаить:

— Не ручаюсь за точность, ведь обо всем я узнала на собраниях нашего кружка садоводов-любителей. Когда собираемся, о чем только не болтаем, так что, может, это и сплетни. Там в основном бабы, сами понимаете, а он один такой. И знаток, и самый богатый, о ком же и посплетничать, как не о нем? Ну и бабы говорили: он в какую-то катастрофу попал, чудом остался жив, дети ещё маленькие, их мать умерла давно, вот он и женился скоропалительно на первой подвернувшейся кандидатке, которая поклялась заботиться о детях, как о своих собственных. Все думали — он вот-вот помрёт, очень пострадал в катастрофе, а он выжил. И уже тогда был очень богатый. Думал, помрёт, и перед смертью сочетался с ней законным браком, она убедила его, что законной вдове легче достойно воспитать детей. А он не помер, но теперь старый и больной, того и гляди помрёт, а бабы говорят, она настраивает его против собственных детей. Наверное, правду говорят, хотя я тогда и не знала, что жена Тома Уолтерса — Эдита. Лилька прокомментировала:

— Если после катастрофы и в самом деле торопилась поскорее окрутить миллионера, где уж тут оформлять развод!

— А дальше что? — гнула своё мамуля. — При чем тут наследники дяди Витольда? Что общего у канадского миллионера с крестиком на нашей Тоньче?

Тереса опять заткнулась, и но всему было видно — теперь прочно! Марек ни за что словечка не проронит, пришлось мне опять взять слово:

— Лично я думаю, в Тоньче она что-то спрятала во время войны или сразу после неё и теперь явилась забрать спрятанное. Видимо, ознакомившись с нашей Тоньчей, она поняла, что лучшего места не найти. Знала — дядя умер, знала, что представляют собой его наследники, и могла быть спокойна, что усадьба будет стоять в таком состоянии, как есть, никто там шуровать не будет, все останется в неприкосновенности. Понятно, к такому выводу я пришла сама, никто мне об этом не рассказывал, могу и ошибиться, но вроде бы все сводится к этому. Одного не понимаю — зачем ей понадобилось рисовать карту? Она же прекрасно знала, где находится Тоньча. Боялась, что забудет? С возрастом развивается склероз…

Несколько карпов Люцина собиралась пожарить сегодня, а оставшуюся рыбу принялась заталкивать в холодильник.

— А этот поместится? — спрашивала она Лильку, подавая ей последнего. — Съесть его сегодня мы никак не сможем. Насчёт наследников Эдита правильно думала, какая бы она там ни была, а в глупости её заподозрить никак нельзя. Хотя тут особого ума не требовалось. Тереса, что она там припрятала?

— Откуда мне знать? — пожала плечами Тереса. — Я же говорила — в те годы я уже не хотела с ней знаться.

Оставив рыбу в покое, Люцина обернулась и, внимательно посмотрев на сестру, спросила самым невинным голосом:

— А почему ты не желала с ней знаться?

Тереса открыла было рот, но закрыла, не произнеся ни слова. Мы выжидающе смотрели на неё.

— Не хотела и все тут! — буркнула наконец Тереса.

— Нет, довольно! — вдруг вырвалось у тёти Яди. — Тереса, скажи им все! Нечего жалеть эту… эту…

— …потаскуху! — подсказала Люцина.

— …потаскуху! — с разгону выпалила культурная тётя Ядя. — Ой, что я говорю! Эту мерзавку без стыда и совести. Скажи им наконец, чем занималась эта Эдита!

Не веря ушам своим, слушала ошеломлённая Тереса взрыв столь эмоционального негодования всегда такой спокойной и деликатной подруги. Люцина у холодильника тихо злорадствовала.

Поскольку Тереса все ещё не решалась произнести последнего слова, я решила её спровоцировать.

— Не хочет — пусть не говорит. Я скажу! Эдита была шпионкой!

— Кем?! — изумилась мамуля.

— Шпионкой! Обыкновенной немецкой шпионкой!

— Какой шпионкой! — не выдержала Тереса. — Шлюхой она была! Обыкновенной немецкой шлюхой!

— Не могла бы ты выражаться покультурнее? — одёрнула её старшая сестра.

Тересу теперь было не унять:

— Не желаю покультурнее! Не заслуживает она культурного отношения! И вообще не желаю с этой паршивой Эдитой иметь ничего общего! Она спала с немцами! За деньги! Все гестапо обслуживала! Но не шпионила! Отвяжитесь вы все от меня! Была той самой… как я некультурно выразилась!

— Врёшь! — не поверила Люцина.

В ярости схватила Тереса доску, на которой лежали разрезанные на куски и обвалянные в муке два крупных карпа, и запустила её в сестру. Карпы в муке попали в отца, доску в последний момент успел перехватить Марек. Тереса оглянулась в поисках другого метательного снаряда.

— Ну что ты её злишь! — упрекнула Люцину тётя Ядя. — Ведь прекрасно знаешь, почему она так нервничает. Тогда, в тридцать девятом году, Тадеуш немного увлёкся Эдитой, а та его напропалую охмуряла. Тогда говорили — обольщала. Выходит, он тоже мог быть замешан в шпионаже, а шпионажем Эдита и в самом деле не занималась. Занималась другим…

— Нет! — Громкий крик Лильки заставил её замолчать. А Лилька наступала на Тересу:

— Брось нож! Если уж обязательно хочешь зарезать сестру — только не в моем доме! Выйдите хоть на лестницу!

— Надо же, какая дрянь! — удивлялась мамуля. — А я ещё удивлялась, с чего это вдруг Тереса на неё так взъелась! А она, оказывается, ещё и с Тадеушем…

Тереса глотнула воды, успокоилась немного и положила нож на место, ограничившись тем, что погрозила Люцине кулаком.

— Заставила-таки меня все рассказать! В самое больное место забралась! У Тадеуша из-за этой Эдиты после войны были крупные неприятности, она его оговорила, так беднягу затаскали по инстанциям. А после войны, сами знаете, как было. Попробуй, докажи, что ты не виновен. А эта… эта… с самого начала с немцами снюхалась, я ни о чем не знала, ещё помогала подруге спрятать ребёнка. Обвела меня вокруг пальца как последнюю дуру, лучшая подруга называется! Ну и когда я все про неё узнала — не хотела больше вообще о ней слышать.

— И почему сразу нам ничего не сказала! — упрекнула я Тересу. — Эдиту покрываешь, Доробека не могла припомнить, а в результате… погляди на отца!

Отец пытался смахнуть с лица и одежды следы карпа в муке. Тереса сорвала с него пиджак и направилась в ванную. Задержавшись в дверях, она с достоинством произнесла:

— О Доробеке я ничего не знала. В те времена, когда мы ещё дружили, никакого Доробека в её жизни не было. Я знала только о Войдарском. О Доробеке знала Ядя.

Глядя вслед пиджаку и Тересе, отец робко предложил:

— Может, рыбой займётся кто-нибудь другой? Тереске, видимо, не приходилось её жарить, не очень умело она с ней обращается…

И переключившись на Марека и Лильку, заметавших пол в кухне, стал высказывать им свои соображения о том, что, сколько он Тересу помнит, она вообще не отличалась кулинарными способностями.